Новый Париж Миттерана

Новый Париж Миттерана

Инвестиции президента, удачно прозванные "Большими Проектами", были такими же нетрадиционными, как и его политическое видение Европы. Их значение измеряется не только масштабом, но и архитектурной оригинальностью. Меценатский размах Миттерана превосходит инициативы всех современных французских президентов. Со времен Наполеона III облик города не подвергался таким театрализованным изменениям.

Хотя некоторые из Больших Проектов казались утопичными, даже бессмысленными, большинство из них дождалось реализации.

Они поставили французов перед трудным выбором — отпугивали высокой стоимостью и чрезмерным гигантизмом, одновременно удивляя оригинальностью и удовлетворяя амбиции. Эти архитектурные реализации часто приводились в пример, когда речь шла о деятельности президента, даже после его смерти в январе 1996 года.

Конечно, мы говорим о западном мире, ведь у нас вспоминаются лишь политические, а не архитектурные и культурные заслуги президентов. Это и есть пропасть, отделяющая нас от Европы. Все Большие Проекты касались Парижа. Создается впечатление, что Миттеран поставил себе цель вернуть Парижу славу культурной столицы мира. После войны в Париже не было каких-то значительных архитектурных событий. Только конкурс на строительство Центра имени Жоржа Помпиду в 1971 году вызвал сенсацию. Экстравагантный центр современного искусства стал симптомом возвращения Парижа во главу современной цивилизации.

Тот факт, что все впечатляющие послевоенные архитектурные реализации, например, ЮНЕСКО, здание Коммунистической партии Франции Оскара Нимейера и центр Помпиду, строили иностранные архитекторы, не оскорблял французов, о скорее свидетельствовал о международной привлекательности Парижа.

Следующий президент, Жискар д'Эстен, имел весьма скромную культурную программу, зато сконцентрированную на охране культурного наследия. Этим он привлек много сторонников, но проиграл в политике. Французы любят власть, которая демонстрирует себя воочию. Нам трудно себе представить, что президент может не только влиять на архитектурное лицо своей страны, но что зти действия, в свою очередь, повлияют на оценку его деятельности как президента. Эти "имперские " поступки стали уже традицией, если начать от перепланировок Парижа, осуществленных бароном Османном по приказу Наполеона III.

В 1981 году, непосредственно после выборов, Миттеран заявил: "Во Франции не может быть великой политики без великой архитектуры". Тогда же он объявил о своем намерении полностью отдать здания Лувра под наибольший в мире музей. Через несколько месяцев группа приглашенных экспертов представила на рассмотрение программу "больших проектов". За последующие семь лет президентского правления были осуществлены семь проектов. На повторный срок остался только один, но какой! Миттеран говорил как император: французы, я дам вам наибольшую библиотеку в мире. Ему удалось организовать ее символическое открытие в марте 1995 года, за месяц перед уходом с политической арены. О Национальной библиотеке Франции писали, что она была наибольшей в Европе строительной площадкой, стоила около 1,5 миллиарда долларов и будет монументом абсурда: памятником централизованному знанию в зру компьютерных баз данных. Зто - как бы политическое завещание Миттерана: наибольший музей мира, которым стал Лувр после последних преобразований, и самая современная библиотека мира. Можно теперь только дискуссировать, имеют ли смысл вообще такие колоссы и какова их роль в политических амбициях.

Президент как-то признался, что любит летать на вертолете над городом: тогда все видно, как на макете у проектировщика. Сам принимал участие в выборе архитекторов. Лично, без конкурса, назначил знаменитого архитектора Пея заниматься реконструкцией Лувра (говорят, здесь сыграли роль родственные связи); во всех остальных случаях происходили конкурсы, где премии являлись результатом компромисса между жюри и президентом. Победившие архитекторы приносили в администрацию президента макеты, чертежи и даже образцы материалов. Миттеран зачастую требовал изменений в утвержденном проекте, а можно ли противиться просьбам президента? Арка Дефанс или Пирамида Лувра. Большие конкурсы для Больших проектов Миттерана всколыхнули всю мировую архитектурную общественность. Зафиксировано рекордное число участников (например, /56 в конкурсе на Оперу). Правда, в конкурсах не хватало по-настоящему знаменитых имен. Из реализованных проектов в авторах - уругваец, датчанин, швейцарец и только три француза. Не забывайте, что шедший вне конкурса Минг Пей - китаец из США.

Упреки по поводу Больших Проектов относились к нарушению урбанистической структуры города, привлечению иностранцев (якобы искажающих французский характер столицы), что стало уже парижской традицией. Сопоставление всех проектов демонстрирует отсутствие целостной концепции в преобразовании города. Возможно, это выявляет неспособность архитектурной общественности Франции противостоять воле президента. А может быть, отражает состояние мировой архитектуры в целом и ее взаимоотношения с властями. Ведь как бы не оценивать Большие Проекты, на самом деле их объединяет одно - контраст по отношению к градостроительной традиции, классическим городским ландшафтам, придававшим Парижу XVII-XIX веков неповторимый стиль великой метрополии. Только Арка

Дефанс благодаря гениальному замыслу, развернувшему 110-метровое сооружение в направлении оси Елисейских Полей, подчеркивает эту характерную, пронизывающую пол-Парижа ось и одновременно выдерживает определенную дистанцию по отношению к патетической царственной перспективе. Арка была принята, как и большинство Миттерановских реализаций, с большим энтузиазмом. Лишь некоторые "левые" архитекторы ворчали, что социалисты возводят триумфальные арки, не сделав ничего хотя бы для жилищного строительства в бедных предместьях. И они во многом правы, особенно если вспомнить, что правительство не делало ничего также для других французских городов. Париж превыше всего!

Большие проекты роднит также внешняя архитектурная эффективность, выражающаяся в использовании дорогостоящих материалов, экстравагантных объемов, символика которых недвусмысленно указывает на их монументальную роль. Формы, программы, выразительная локализация некоторых проектов высветляют миттерановскую склонность к мегаломании, не имеющую аналогов в европейской культуре и политике XX века.

Завистники утверждают, что в этих проектах функция как бы "прилеплена" к эффектному замыслу. "Космический" металлический шар сферического кинозала Геод в Городке Науки и культуры Ля Вилетт служит известным символом развития. Опера на площади Бастилии, открытая к 200-летию Французской Революции на том месте, где революция началось, — это как бы гимн идеалам Великой Революции. Открытая к той же годовщине Большая Арка, колоссальный символ братства из лозунгов Революции, зафиксировала центр дегуманизированного офисного района Дефанс. Пирамида в центре дворца французских монархов - это символ входа в гигантский храм искусства и -абсолютистского централизма, утвердившегося в Лувре (сатирики придумали шутку - "Пирамида Митеррамзеса Г'). Новое Министерство Финансов символически пересекает прибрежные бульвары, двумя бетонными "ногами" сдерживая бег Сены. Это одно из наиболее "тоталитарных" правительственных сооружений в демократической Европе. Библиотека - четыре раскрытые книжки, и, наконец, Институт Арабского Мира - манифестация связей Франции с арабскими странами, запечатленных в фасаде сооружения. Ее металлическое одеяние сделано из управляемых компьютером окон, раскрывающихся, как диафрагма в фотоаппарате, в зависимости от освещения, и образующих подобие исламского орнамента. В многочисленных комментариях говорится, что здание, наполненное волшебством, по своему масштабу и по объему превосходит функциональные потребности, будучи скорее формой-символом, монументальным жестом, чем штаб-квартирой культурного института.

Миттерановские "памятники" уже вросли в парижский пейзаж. О новой Опере говорят, что она отвратительная, об Арке Дефанс - что впечатляющая, о Библиотеке, что банальная. Иногда, правда, возникает вопрос: зачем это было нужно? Чему служит, например, Большая Арка? Преобладание эстетической магии и символики над функцией, сначала ясно читаемое, а затем утраченное: помещения внутри отданы случайным организациям.

А, может быть, эта супер скульптура посреди района должна показывать, что только Культура может быть признана наивысшей ценностью.