Главная -> Законодательство (Вторая великая революция)

Жан-марк грюмель, винодел в третьем поколении, считает себя настоящим французом. За обедом в принадлежащем ему ресторане меркурий он непременно попробует пять-шесть сортов сыра из тех четырехсот, которыми славится франция. Однако главная его страсть -- французское вино. Месье грюмель может подолгу рассказывать о каждой из трех тысяч марок, выпускаемых на семейном заводе недалеко от лиона. Всю жизнь он посвятил пропаганде этого напитка, пытаясь освоить новые рынки в азии и америке. Некоторые страницы его биографии, например поездка в казахстан, кажутся сегодня чистыми авантюрами, однако месье грюмель готов к новым.

На очереди россия, где кризис открывает большие возможности для завоевания рынка. Мы идем в россию не потому, что не знаем о ее сложностях, -- говорит месье грюмель. -- Мы верим в будущее россии. Как и десятки других французских бизнесменов, в октябре он поехал в москву на грандиозную выставку жить по- французски, организованную в свете особых отношений жака ширака и бориса ельцина. Французов не пугали ни отсутствие денег у россиян, ни холод, ни даже русская мафия, разрекламированная в местных телесериалах, где наши бандиты в сауне играют на аккордеоне катюшу.

Бюрократия.

Склонность французских деловых людей к дальним странам вполне объяснима. Неукротимая энергия французского бизнеса десятилетиями сдерживалась государственной бюрократией, осуществлявшей жесткий контроль за экономикой, причем куда более изящно, чем когда-то в советском союзе. После войны левые провели приватизацию стратегических предприятий -- правительство стало собственником почти всех крупнейших концернов и банков (25% рабочей силы до сих пор занято в госсекторе), что позволяло влиять на развитие основных отраслей. Разобщенные мелкие и средние компании, составлявшие ядро реального сектора франции, не представляли угрозы для экономического могущества бюрократов от различных партий, наживавшихся на сращивании госаппарата и экономики.

Руководство всех крупных концернов, как правило, менялось в зависимости от итогов очередных выборов. Чтобы добиться успехов в бизнесе, приходилось не один год проработать правительственным функционером. Такая модель устраивала и правых, прежде всего генерала де голля, выступавшего за сильную, почти монархическую центральную власть, и левых, считавших национализацию панацеей от всех бед. Одновременно левые создавали государство социального благоденствия, опутывая свободный бизнес сетью налогов и ограничений.

Правда, сам этот бизнес был крайне недоволен. Чем меньше государство вмешивается в мои дела, тем лучше, -- говорит один лионский предприниматель. -- Я честно плачу налоги, обеспечиваю работой двести пятьдесят человек, но бюрократам из регионального совета все равно постоянно чего-то не хватает. Неудивительно, что одной из главных проблем франции является утечка мозгов -- наиболее предприимчивые покидают страну, предпочитая начинать дело или искать работу в великобритании и сша. Только в лондоне сейчас постоянно работают 185 тысяч французов. К тому же, по словам одного француза, открывшего свое дело за границей, за те же деньги он может нанять в лондоне в полтора раза больше служащих, чем в париже. Проблема не только в социальных поборах -- корпоративный налог во франции на 10% выше, чем в великобритании.

Однако в последние годы прохладные отношения государства и частного бизнеса сильно потеплели. Правда, политики пока продолжают делать вид, что строят самое социалистическое в капиталистическом мире государство, чего стоит одно решение правительства лионеля жоспена сократить рабочую неделю с 39 до 35 часов (компартия франции назвала этот декрет самым существенным завоеванием рабочего класса с конца 30-х годов). Однако в деле приватизации крупных государственных концернов, таких как france telecom или thomson-csf, социалисты преуспели за последний год больше, чем все предшествующие правые правительства. Левые собираются также реформировать систему социального обеспечения, сократив государственные расходы с 54 до 47% ввп страны.

Политические догмы отходят на второй план. Французам стало ясно, что неэффективная, отягощенная всеми возможными социальными льготами бюрократическая модель экономики с преобладанием мелкого и среднего бизнеса окажется беспомощной в борьбе с главными конкурентами на европейском рынке -- немцами, итальянцами, испанцами.

Порочный социализм.

Французский рабочий защищен от своего работодателя как никакой другой на свете. Когда недавно парижское бюро итар- тасс захотело сократить одного служащего-француза, проработавшего там более двадцати лет, последствия этого решения болезненно отразились на финансовом положении всего информагентства. В защиту обиженного выступил профсоюз, представивший развернутый счет на сотни тысяч франков -- именно так он оценил необоснованное увольнение.

Щедрые социальные выплаты и пять недель оплачиваемого отпуска приучили многих французов жить, не работая. Уровень безработицы во франции, один из самых высоких в развитых странах, в последние два десятилетия стабильно составлял 12%. Большинство безработных предпочитают получать пособие, а не соглашаться на минимальную заработную плату в размере 6660 франков. В итоге в стране работает только 38% населения (48% -- в германии, сша и японии). Однако нельзя мало работать и хорошо жить -- уровень жизни во франции гораздо ниже, чем у соседей немцев.

Тем не менее правительство ревностно следит за тем, чтобы граждане республики не слишком перерабатывали. Специальные инспекционные команды регулярно устраивают проверки, угрожая крупными штрафами тем компаниям, чьи служащие задерживаются на работе после половины седьмого вечера. В прошлом году социалисты предложили нации новое благо -- сокращение рабочей недели до 35 часов. Этот лозунг, который уже обрел форму одобренного парламентом законопроекта, помог левым победить на выборах. Однако сомнительно, что он, как считают его авторы, заставит предпринимателей создавать новые рабочие места. Они, скорее всего, попытаются обойти неудобный закон. Наши служащие смогут работать 35 часов в офисе и сколько угодно времени дома, -- говорит руководитель одной из французских технологических компаний.

Не исключено, что и сам жоспен хорошо понимает очевидное -- нельзя решить проблему безработицы, загоняя в угол частный бизнес. Во франции пять последних правительств объявляли борьбу с безработицей главным приоритетом, однако никто так и не осмелился посягнуть на главную святыню бюрократического социализма -- государство всеобщего благосостояния. А ведь именно крупные выплаты на социальные нужды вытеснили с рынка более низкоквалифицированных рабочих, а безбедное существование за государственный счет внушило многим мысль о том, что, возможно, уже построен своего рода французский коммунизм.

На пределе.

Французская экономика все меньше способна выдерживать благотворительность государства. Еще в начале 90-х годов ежегодный дефицит государственного пенсионного фонда составлял 20 млрд франков (53 млрд в 1996 году). Если сейчас одного пенсионера содержат 3,3 работающего, к 2005 году это соотношение составит 1 к 1,9, а к 2040 году -- 1 к 1,3. Финансировать всеобщее благосостояние за счет заимствований, особенно учитывая жесткие критерии валютного союза, становится все труднее. Государственный долг за последние пять лет и так вырос с 40% почти до 60% ввп. Поэтому французам вряд ли посчастливится увеличить свой досуг (один из мотивов закона о 35-часовой рабочей неделе), напротив, по всей видимости, им придется больше работать, позже уходить на пенсию и забыть о многих социальных привилегиях.

Готов ли жоспен во всеуслышание поведать об этом нации? пока вряд ли. Слишком многие еще верят в особые, французские социалистические идеалы и готовы посвятить жизнь борьбе за свои права. Во франции ни дня не обходится без какой-нибудь акции протеста. Согласно опросу общественного мнения, 79% французов готовы принять участие в уличной демонстрации, а больше половины хотя бы раз в жизни уже сделали это. Забастовки -- вспомним коварных пилотов air france, отказавшихся работать накануне чемпионата мира по футболу, -- стали неотъемлемой чертой национальной культуры. Никто не удивился, когда в прошлом году фермеры, выращивающие цветную капусту, чтобы выбить из правительства очередную порцию субсидий, на неделю перекрыли железную дорогу бретон-париж и серьезно повредили высоковольтную линию электропередачи.

У нас в стране слишком много людей, которые не хотят преуспевать, не хотят быть богатыми, но готовы бороться с проклятыми капиталистами, -- жалуется один французский предприниматель. Но время борцов за равенство все-таки проходит.

Вектор перемен.

Резко ускорившаяся год назад приватизация крупных компаний и банков свидетельствует о том, что бюрократия готова частично отказаться от роли опекуна национальной экономики. Вслед за france telecom должны последовать air france, aerospatial sa и многие другие всемирно известные фирмы, вырвавшиеся в свое время в мировую лигу во многом благодаря государственным субсидиям и заказам.

Усиливающийся экономический либерализм может подорвать основы бюрократического государства с его всесильным чиновным аппаратом. Однако французское правительство идет на уступки вовсе не из альтруизма -- оно просто выбирает меньшее из двух зол. Гораздо более серьезной угрозой становятся крупные компании из других стран ес, особенно германии: волей-неволей по мере появления единой европы их начинают допускать на внутренний рынок, где они не встречают достойного сопротивления. Небольшие фирмы с оборотом до 50 млн франков в год, ядро национальной экономики, или громоздкие концерны госсектора не конкуренты гигантским транснациональным корпорациям. Крупные частные фирмы типа l`oreal или michelin, признанные мировые лидеры в своей области, скорее, исключение из общего правила. В прошлогодний рейтинг ведущих мировых компаний financial times- 500 попало всего девятнадцать французских компаний (британских -- свыше пятидесяти). Неразвитость фондового рынка франции стала причиной того, что париж, к досаде французов, был проигнорирован летом этого года при создании альянса бирж во франкфурте и лондоне.

Французским товарам, особенно учитывая приближение дня, когда в евросоюзе появится единая валюта, а также рынки капитала и труда, все труднее конкурировать по соотношению цена-качество с немецкими или испанскими (стоимость же наемной рабочей силы составляет во франции 16,91 доллара в час по сравнению с 11,64 доллара в испании). Отрадно, что частный капитал видит в начинающихся трудностях хороший шанс для того, чтобы трансформировать неуклюжую экономическую модель. Вы не узнаете францию в 2010 году, -- говорит эрнст-антуан сельер, президент национальной ассоциации предпринимателей. -- Единая европа предоставляет стране сложный, но полный возможностей вектор перемен.

Формула успеха.

Оптимизм г-на сельера вполне обоснован. Предприниматели и правительство, кажется, нашли спасительную формулу, которая поможет отыскать выход из тупика бюрократического социализма: создание на базе существующей индустрии крупных прибыльных компаний с преобладанием частного капитала.

Франции предстоит отказаться от прежней модели, где сосуществовали убыточные госгиганты и преуспевающие частные карлики. Средние и мелкие фирмы -- наследие ориентированной на сельское хозяйство экономики -- выживали за счет того, что занимали на рынке специализированные ниши. Французы считаются признанными лидерами в производстве фарфора, модной бижутерии, мебели, дорогого нижнего белья и т. Д. Однако все это крайне узкие сектора с весьма небольшими потенциалами. Например, в индустрии по производству бижутерии на трехстах предприятиях занято 1300 человек, а ее годовой оборот не превышает 600 млн франков. Покупателями изделий высокой моды ежегодно становятся всего две тысячи клиенток французских кутюрье. Зато в машиностроении (за исключением впк и авиации) французы полностью проигрывают немцам, а на большинстве французских предприятий установлено оборудование не первой молодости, зачастую импортированное из германии, италии и сша.

Стиль и первенство в моде позволяют, конечно, процветать, но до определенного предела, а из-за узости рынка этот предел достигается очень быстро. Крупная же компания не сможет выжить за счет французского стиля. Тем более что ушлые конкуренты вовсю пытаются сами стать законодателями моды. Так, хотя франция еще производит 30% мировой парфюмерии, однако парижская le figaro под заголовком американская угроза констатирует, что среди десяти наиболее продаваемых в мире наименований духов семь произведены в сша.

На смену идеологии стиля или тяги к созданию гигантов госсектора приходит понимание того, что компания должна быть большой и при этом прибыльной. Кто-то уже пожинает плоды проведенной в последние годы реструктуризации, в основном за счет резкого увеличения экспорта при одновременном переносе производства в потенциально привлекательные страны -- главным образом, в латинскую америку и восточную европу.

Доходы автомобильной компании renault (доля государства сократилась с 80 до 44%) выросли в первой половине этого года на 165%, а ее модель megane впервые за последние пятнадцать лет стала европейским бестселлером. Причем маржа составляет 4,8%, что делает renault одним из самых прибыльных концернов отрасли в ес. Не отстает от renault и второй крупный французский автоконцерн citroen. Продажи за первые восемь месяцев этого года выросли на 13%, -- говорит один из руководителей компании ******сатине. -- Это позволит нам впервые продать более миллиона автомобилей в год.

Рекордный рост доходов отмечен в национальной аэрокосмической промышленности. Прибыль компании aerospatial sa (владеет 37,9% концерна airbus) выросла в прошлом году почти вдвое. Доля airbus в глобальных продажах приблизилась к 50%, заставив главного конкурента, концерн boeing, начать пожарную реструктуризацию. Новый перспективный аэробус a3xx, чье обслуживание будет обходиться на 15% дешевле операционных затрат на boeing-747, еще до своего появления на рынке до смерти запугал американцев.

Трансформация.

Оптимистичные годовые отчеты ведущих французских компаний и темпы роста экономики в 2,8-3% позволяют экономистам говорить, что страна на подъеме. Впервые за послевоенный период французский экспорт в последние пять лет превышает импорт. Положительное сальдо составило в прошлом году 173,4 млрд франков, -- говорит пьер кретьез, генеральный директор cfme actim, агентства по содействию национальной промышленности и экспорту.

Действительно, провести реструктуризацию промышленности и достаточно безболезненно урезать социальные льготы можно только на волне экономического роста. Поощрение частной инициативы и частного капитала, предпринятое государством, лишь стимулирует подъем.

Подтверждение тому -- возродившаяся у французов страсть к фондовому рынку, доверие к которому серьезно подорвал крах 1987 года. В прошлом году акции france telecom купили 3,8 млн частных инвесторов -- рекордный результат, особенно для страны, где две трети частных вкладчиков предпочитали не рисковать и хранить деньги на специальных государственных депозитах с возвратом минимум через четыре года. Рост популярности акций в качестве вложения капитала уже изменяет традиционно враждебные для франции отношения между капиталистом и наемными рабочими. Недавно в ходе размещения ценных бумаг индустриального гиганта saint-goban на бирже, 40% акций было куплено голубыми воротничками компании.

Частный капитал чувствует себя все раскованнее, появилась тенденция к укрупнению, причем новые капиталисты отказываются играть по прежним правилам, обусловленным связями бизнеса и бюрократии. Так, владелец сети супермаркетов promodes жан-шарль наури решил скупить акции своего главного конкурента, компании casino, -- прием, прежде недопустимый во французском бизнесе. А правительство начинает делать первые шаги навстречу предпринимателям. В мае министерство обороны впервые поручило заказ для вмс частной фирме, запросившей в два раза меньше, чем государственная верфь в тулоне (конечно, тулонские рабочие в знак протеста устроили восьминедельную забастовку).

Еще одним подтверждением того, что государство реально отдает бразды правления в экономике в частные руки, стало увеличение внешнего интереса к французской индустрии. Франция в последние годы не испытывает недостатка в притоке иностранного капитала, занимая по этому показателю стабильное четвертое место в мире. В прошлом году приток капитала достиг рекордного уровня в 122 млрд франков.

Согласно исследованию banque de france, охватившему местный крупняк, на который приходится 60% капитализации рынка, нерезидентам в 1997 голу принадлежало 47% акций французских компаний. Еще два года назад эта цифра составляла 40%, а в 1992 году -- 33%. Иностранцы скупили среди прочих банковскую группу societe general, нефтяной концерн elf aquitaine и сталелитейную группу usinor.

Тихая революция.

Франция переживает сегодня очередную революцию, может быть, не менее важную, чем великая французская революция 1789 года. Экономический рост в сочетании с подъемом частного бизнеса дает нации мощный источник вдохновения. И победа сборной франции на чемпионате мира по футболу кажется весьма не случайной. В июле, когда миллион парижан праздновали на елисейских полях триумф национальной сборной, французы ощутили невиданный прилив сил и почувствовали себя гораздо увереннее. Уже в августе в стране был отмечен резкий рост внутреннего потребления.

Уверенность -- именно то, чего не хватало французам с двадцатых годов, когда огромные потери в первой мировой войне стали для нации психологическим шоком. Вторая мировая четко проявила эту надломленность -- армия отказалась воевать, а все остальные, включая обслуживавшую оккупантов интеллектуальную элиту, сделали вид, что ничего особенного не произошло. Французское сопротивление -- это не более чем одинокая титаническая фигура де голля с его крохотной сражающейся францией. Американцы и англичане считали францию коллаборационистским государством, предлагая разделить ее на оккупационные зоны, и лишь жесткая позиция сталина позволила включить париж в число держав-победительниц. У фельдмаршала *******кессельринга, который подписывал капитуляцию от имени германии, при виде французских офицеров среди представителей союзного командования невольно вырвалось: как, и французы тоже?

вся послевоенная история страны, включая независимую линию внешней политики, появление собственной атомной бомбы, выход из нато и особые отношения с советским союзом, стала чередой попыток избавиться от комплекса потерявшей свое лицо нации. Однако настоящий момент истины, которого французы ждали весь xx век, возможно, наступает только сейчас, когда страна начинает высвобождать мощную энергию частной инициативы. Таблица 1. Двадцать крупнейших французских компаний, 1997 год. Компания рыночная сектор экономикиместо в рейтинге место в рейтинге

капитализация, world-500 europe-500*

млн дол. elf aquitaine35997,4 нефть 7921 total 27540,3 нефть 113 36 l`oreal26734,4 косметика 120 38 carrefour 23676,1 розничная торговля 146 45 axa-uap21877,8 страхование 160 49 alcatel alsthom 21275,8 средства связи 169 53 lvmh18391,3 алкогольные напитки201 64 generale des eaux 15578,1 электроснабжение, 240 78

водоснабжение suez lyonnaise des eaux 13860,9 электроснабжение, 271 84

водоснабжение societe generale13663,1 банковские услуги 277 87 saint-gobain 13571,0 строительные материалы280 89 rhone poulenc13096,8 химия 299 92 l`air liquide11888,6 химия 336 99 danone 11338,4 пищевая промышленность354 105 banque nationale de paris10613,0 банковские услуги 380 114 pinault-printemps 10382,7 розничная торговля 389 117 sanofi 9698,3фармацевтика 415 125 paribas9267,9банковские услуги 430 129 schneider 9153,6холдинг435 131 michelin 7677,2шины и резина- 155

*europe-500 -- рейтинг financial times пятисот крупнейших компаний в европе.

---------------------------------------------- Приватизационная хроника франции за последний год.

1. Продажа 22% акций оператора связи france telecom, которая привлекла 3,9 миллиона индивидуальных инвесторов и принесла казне 42 млрд франков.

2. Продан весь остававшийся у государства пакет акций (7,7%) производителя стали usinor.

3. Продано 9,5% акций алюминиевого гиганта pechiney.

4. Продана 67-процентная доля в cic, пятой крупнейшей банковской сети, взаимному фонду credit mutuel за 13 млрд франков.

5. Государство сократило до 5% свою долю в табачной группе seita, продав инвестиционному банку deutsche morgan grenfell 5,3% акций.

6. После дополнительного выпуска акций производителя военной электроники thomson-csf на 10 млрд франков государственная доля сократилась с 58,3 до 42,9%.

7. После продажи контрольного пакета акций в страховой компании gan взаимному фонду groupama за 17,25 млрд франков образовалась вторая по величине французская страховая группа.

Главная -> Законодательство

Конкурентоспособная пенза Кризис метростроя Кузбасс в i полугодии 2002 г Либо прорыв - либо застой Лукояновский район Мальчик, который обрушил мировую экономику Международные выставки и ярмарки за рубежом (октябрь 1997г Надо определить стратегию развития севера министерство российской федерации по налогам и сборам 27 апреля 2001- строительные материалы Навар из паутины Некоторые особенности правового регулирования экспортно-импортных и валютных операций в республике- строительные материалы Новостройка тюремного замка