Главная -> Комуникации (Потрясение у вечного огня)

Солдата и вечного огня.

Каждый год девятого мая москвичи идут к вечному огню поклониться могиле неизвестного солдата. Однако мало кто уже помнит о людях, создавших этот мемориал. Вечный огонь горит уже 34 года. Кажется, что он был всегда. Однако история его зажжения чрезвычайно драматична. В ней были свои слезы и трагедии.

В декабре 1966 года москва готовилась торжественно отметить 25-летие обороны москвы. В то время первым секретарем московского горкома партии был николай григорьевич егорычев. Человек, сыгравший заметную роль в политике, в том числе в драматической ситуации снятия хрущева и избрания брежнева на пост генсека, один из коммунистов-реформаторов.

Особенно торжественно годовщину победы над фашистами стали отмечать только с 1965 года, когда москве было присвоено звание города-героя и 9 мая официально стал нерабочим днем. Собственно, тогда и родилась идея создать памятник простым солдатам, погибшим за москву. Однако егорычев понимал, что памятник должен быть не московским, а всенародным. Таким мог быть только памятник неизвестному солдату.

Как-то в начале 1966 года николаю егорычеву позвонил алексей николаевич косыгин и говорит: был я недавно в польше, возлагал венок на могилу неизвестного солдата. Почему в москве такого памятника нет? - да, - отвечает егорычев, - мы сейчас как раз об этом думаем. И рассказал о своих планах. Косыгину идея понравилась. Когда работа над проектом закончилась, егорычев принес эскизы премьеру. Однако надо было ознакомить с проектом и брежнева. А он в это время куда-то уехал, поэтому егорычев пошел в цк к михаилу суслову, показал эскизы. Тот тоже проект одобрил. Вскоре в москву вернулся брежнев. Принял московского руководителя весьма холодно. Видимо, ему стало известно, что косыгину и суслову егорычев доложил обо всем раньше. Брежнев начал размышлять, а стоит ли вообще сооружать такой мемориал. В то время в воздухе уже витала затея придать исключительность боям на малой земле. К тому же, как рассказывал мне николай григорьевич: леонид ильич прекрасно понимал, что открытие памятника, близкого сердцу каждого человека, укрепит мой личный авторитет. А это брежневу не нравилось еще больше. Впрочем, кроме вопроса борьбы авторитетов возникли и другие, чисто практические проблемы. И главная из них - место для памятника.

Брежнев уперся: александровский сад мне не нравится. Поищите другое место. Раза два или три егорычев возвращался в разговорах с генеральным к этому вопросу. Все безрезультатно.

Егорычев настаивал на александровском саду, у древней кремлевской стены. Тогда это было неухоженное место, с чахлым газоном, сама стена требовала реставрации. Но самое большое препятствие заключалось в другом. Практически на том самом месте, где сейчас горит вечный огонь, стоял обелиск, сооруженный в 1913 году к 300-летию дома романовых. После революции с обелиска соскребли фамилии царствующего дома и выбили имена титанов революции. Список якобы составлял лично ленин. Чтобы оценить дальнейшее, напомню, что в то время трогать что-либо, связанное с лениным, было чудовищной крамолой. Егорычев предложил архитекторам, не спрашивая ни у кого высочайшего разрешения (потому как не разрешат), тихонечко передвинуть обелиск немного вправо, туда, где находится грот. И никто ничего не заметит.

Самое смешное, что егорычев оказался прав. Начни они согласовывать вопрос переноса ленинского памятника с политбюро, дело бы затянулось на годы.

Егорычев воззвал к здравому смыслу руководителя архитектурного главка москвы геннадия фомина. Убедил действовать без разрешения. Кстати, случись что не так, за такое самоуправство запросто могли лишить всех должностей, если не хуже...

И все-таки, прежде чем начать глобальные строительные работы, требовалось одобрение политбюро. Однако политбюро созывать не собирались. Записка егорычева по поводу могилы неизвестного солдата лежала в политбюро с мая 1966 года без движения. Тогда николай григорьевич в очередной раз пошел на маленькую хитрость. Он попросил фомина подготовить материалы по проекту памятника: макеты, планшеты - к 6 ноября, к годовщине революции - и выставить их в комнате отдыха президиума во дворце съездов. Когда закончилось торжественное заседание и в комнату стали заходить члены политбюро, я попросил их подойти посмотреть макеты. Кто-то даже удивился: ведь они не имели отношения к годовщине революции. Рассказал им о памятнике. Потом спрашиваю:

каково ваше мнение? все члены политбюро в один голос говорят:

это здорово! спрашиваю, можно ли приступить к выполнению?

смотрю, брежневу деваться некуда - политбюро высказалось за...

Последний самый главный вопрос - где искать останки солдата? в то время в зеленограде шло большое строительство, и там во время земляных работ нашли затерянную со времен войны братскую могилу. Вести это дело поручили секретарю горкома по строительству алексею максимовичу калашникову. Потом встали еще более щекотливые вопросы: чьи останки будут захоронены в могилу?

а вдруг это окажется тело дезертира? или немца? по большому счету, с высоты сегодняшнего дня, кто бы там ни оказался, любой достоин памяти и молитвы. Но в 65-м году так еще не думали.

Поэтому все старались тщательно проверять. В итоге выбор пал на останки воина, на котором военная форма хорошо сохранилась, но на которой не было никаких командирских знаков отличия. Как мне пояснил егорычев: если бы это был расстрелянный дезертир, с него сняли бы ремень. Не мог он быть и раненым, попавшим в плен, потому что немцы до того места не дошли. Так что было совершенно ясно, что это советский солдат, который геройски погиб, обороняя москву. Никаких документов при нем в могиле найдено не было - прах этого рядового был по-настоящему безымянный.

Военные разработали торжественный ритуал захоронения. Из зеленограда прах доставили в столицу на орудийном лафете. 6 декабря с раннего утра по всей улице горького стояли сотни тысяч москвичей. Люди плакали, когда мимо двигался траурный кортеж.

Многие старушки втихаря осеняли гроб крестным знамением. В скорбном молчании процессия дошла до манежной площади. Последние метры гроб несли маршал рокоссовский и видные члены партии.

Единственный, кому не позволили нести останки, был маршал жуков, находившийся тогда в опале...

7 мая 1967 года в ленинграде от вечного огня на марсовом поле зажгли факел, который по эстафете доставили в москву.

Рассказывают, что на всем пути от ленинграда до москвы стоял живой коридор - люди хотели видеть то, что было для них свято.

Ранним утром 8 мая кортеж достиг москвы. Улицы также были до отказа заполнены людьми. У манежной площади факел принял герой советского союза, легендарный летчик алексей маресьев.

Сохранились уникальные хроникальные кадры, запечатлевшие этот миг. Я видел плачущих мужчин и молящихся женщин. Люди замерли, стараясь не пропустить самого важного мига - зажжения вечного огня.

Открывал мемориал николай егорычев. А зажигать вечный огонь должен был брежнев. Леониду ильичу заранее объяснили, что нужно делать. В тот вечер в итоговой информационной программе показали телевизионный репортаж, как генсек принимает факел, подходит с факелом к звезде, затем следовал обрыв - и в следующем кадре уже показывали зажженный вечный огонь. Дело в том, что во время зажигания произошло чп, свидетелями которого стали только люди, стоявшие вблизи. Николай егорычев: что-то леонид ильич недопонял, и, когда пошел газ, он не успел сразу поднести факел.

В результате произошло что-то типа взрыва. Раздался хлопок.

Брежнев испугался, отшатнулся, чуть не упал. Тут же последовало высочайшее указание этот нелицеприятный момент из телерепортажа вырезать. Как вспоминал николай григорьевич, из-за этого казуса телевидение осветило великое событие достаточно скупо.

Практически у всех людей, причастных к созданию этого памятника, было ощущение, что это главное дело их жизни и оно - навсегда, навечно.

С тех пор каждый год 9 мая к вечному огню приходят люди.

Практически каждый знает, что прочтет строки, выбитые на мраморной плите: имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен.

Но никому не приходит в голову, что у этих строк был автор. А происходило все так. Когда уже в цк одобрили создание вечного огня, егорычев попросил тогдашних литературных генералов - сергея михалкова, константина симонова, сергея наровчатова и сергея смирнова - придумать надпись на могиле. Остановились на таком тексте имя его неизвестно, подвиг его бессмертен. Под этими словами все писатели поставили свои подписи... И ушли. Егорычев остался один. Что-то в окончательном варианте его не устраивало:

я подумал, - вспоминал он, - как к могиле будут подходить люди.

Может быть, те, кто потерял своих близких и не знают, где они нашли покой. Что они скажут? наверное: спасибо тебе, солдат!

подвиг твой бессмертен! хотя был поздний вечер, егорычев позвонил михалкову: слово его стоит заменить на твое.

Михалков подумал: да, - говорит, - это лучше. Так на гранитной плите появились выбитые в камне слова: имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен...

Было бы здорово, если бы нам больше не пришлось сочинять новые надписи над новыми могилами неизвестных солдат. Хотя это, конечно, утопия. Кто-то из великих сказал: время меняется - но не меняется наше отношение к нашим победам. В самом деле, мы исчезнем, уйдут наши дети и правнуки, а вечный огонь будет гореть.

Дмитрий минченок.

Главная -> Комуникации

Зао сп-1: новый виток подъема (часть 2) За похищение европы отвечает дормост Жилищная реформа: шаг за шагом Знай и соблюдай! приложение к постановлению главы города-курорта геленджик от 23 Чтобы удержать рубль, цб душит импорт Что Чужой опыт (ч Дело делай, и правды не забывай Десять процентов всего музейного фонда россии Дом за неделю dresdner bank об экономическом положении закавказских республик